Неутомимые экспериментаторы

     Ну что же, вдоволь налюбовавшись всеми красками, оттенками и формами небесных чудес, среда вежливо предложила спуститься с небес на землю и продолжить рассуждения на более приземленные темы. Причем, как и всегда, тема была навеяна именно неожиданностью, выхваченной из непрерывной цепочки событий.

     "Яблоки на снегу...". Слова этой незатейливой и немного грустной песни моментально всплыли в памяти словно эпиграфом к разыгравшейся мини-трагедии, когда вроде довольные своей судьбой только что купленные яблоки решили взглянуть на мир буквально и словно нашкодившие мальчишки, благодаря (опять и снова!) бесплатному а потому де-факто и де-юре непрочному пакету, цветными пятнами метнулись в разные стороны, весело подпрыгивая на неровностях асфальта и остатках льда и с наслаждением нырнули в снег, упиваясь своей маленькой наглостью. Терпеливо выуживая свою теперь уже хорошо заснеженную добычу из сугроба, одновременно дивясь завидному постоянству пакетной ненадежности и напевая про себя слова этой песенки, поразился тому, насколько они своим живым цветом разбавили этот доселе унылый и безликий сугроб, как разноцветные гирлянды моментально преображают серые и скучные стены. И несмотря на такую смелую попытку добавить новых красок в зимний городской пейзаж, возмутители спокойствия со вполне приземленными целями были водворены обратно и доставлены по назначению. Однако именно они стали причиной последующих строк.

     Да уж, только начав вспоминать и размышлять на эту тему, мысли пошли таким сплошным потоком, что едва успеваешь записывать))). Даже просто взглянув на моих беглецов, уже нельзя остаться к ним равнодушным.

     Крупные, крепкие, глянцевито-поблескивающие, темно-красного оттенка с едва уловимыми вкраплениями желтых полосок, которые словно растворяются в густом и тяжелом темно-красном цвете и хотя и тщательно перемешанные, но все равно не до конца, разбавляя эту густоту и придавая неповторимое ощущение тепла. И ведь никогда не найдете двух совершенно одинаковых тонов, здесь они будут чуть крупнее, своей желтизной ярко выделяясь, а вдруг чуть дальше совсем пропали, оставив только глянцевито-красный и мощный красный фон. Но вот в его сестре желтый окончательно капитулировал, превратившись только в его слабый намек, который скорее угадывается, чем видится, только в самой ложбинке сверху, словно ухватившись за так легкомысленно и вызывающе торчащий хвостик, оставляя все пространство красной густоте. И вдруг совершенно неожиданно взгляд ловит совсем не желтый, а зеленый оттенок, который словно случайно оказался в этой красно-желтой компании, появляющийся то здесь, то там, едва заметный и несмелый, но все равно заявляющий о себе.

     Но в этом случае все равно прослеживается постоянство общей темы сверху вниз, вся эта проба цветного пера располагается только сверху, как бы пробуя свои силы на самом видном месте, оставляя красный цвет безраздельно властвовать по бокам и внизу. Но вот следующие яблоки уже нельзя назвать строго красными, все эти темно-красные, желтые и зеленые оттенки так переплетены и намешаны, словно клубки разноцветных ниток после игры с ними резвого котенка. Вот уж где нельзя найти хотя бы небольшого постоянства, этакий разноцветный клубящийся хаос. Но вот зеленый цвет понемногу начинает отвоевывать пространство, и хотя и оставляя красному достаточно места, все больше и больше расползается по глянцевым бокам, из едва заметных нитей превращаясь в причудливо вьющиеся полосы и пятна, из светло-зеленого понемногу темнея и темнея, пока не становится главным. Вроде то же привычное яблоко, но уже совсем другие ощущения. Если темно-красный навевает мысли об ярком сладком вкусе, то уже зеленый непременно будет примешивать к сладости обязательную кислинку, неважно, пробовали мы это яблоко или нет, один только взгляд и цветовая палитра словно подсказывает ее вкусовую сущность.

     Но вот теперь уже зеленый начинает плавно сменять желтый цвет, сначала робкий и несмелый, словно разбавляя зеленый, делая его мягче и сочнее, насыщеннее, затем все больше и больше добавляя себя в эту пока еще красно-зеленую компанию иногда просто приглушая ее, а иногда и просто подменяя собой красный, пока не остается его единственным соседом. Здесь чуть ярче, здесь слабее, а здесь и едва ли не кажущийся белым, во всем богатстве и неповторимости сливающихся и переплетающихся цветов, мгновенно убирающий зеленую кислинку и только подчеркивающий красноватую сладость.

     Словно обидевшись на такое вежливое выдворение, зеленый цвет тут же решил исправить положение, отыгравшись на другом сорте, как отыгрываются в играх - приняв любезное яблочное предложение, он захватил практически все пространство, но, помня о хоть и небольшой, но все равно красной доброте, тоже пускает к себе этого красного проныру, но только всего чуть-чуть, как бы меняясь местами, и позволяя теперь красным и розоватым прожилкам в большей или меньшей степени, в зависимости от своей щедрости, оплетать основную зеленую тему.

     Но вот, уставшие от постоянного соперничества, красные слегка обиженно покидают своего зеленого приятеля, уступая место бело-желтому цвету, который, сначала оставаясь на вполне партнерских отношениях с зеленым, затем понемногу становится все глубже и глубже, растворяя зеленый в себе и становясь уже светло-зеленым, затем все ближе к желтому и ярче, пока не становится желто-зеленым. не собираясь останавливаться на достигнутом, словно решившим догнать по яркости своего дальнего родственника лимона, он все больше и больше расходует сил на свою окраску, окончательно подмяв под себя зеленый и становясь уже бело-желтым, затем все глубже и глубже обзаводясь желтыми боками, оставляя белый только чуть сверху, пока не добивается окончательной и неповторимой желтизны. И вот уже, гордо поглядывая на результаты своих трудов, успокаивается и чувствует себя победителем.

     Но и зеленый не стоит на месте. Словно возмущенный таким беспардонным поведением своего спутника, он окончательно отказывается от партнерства с этим вероломным соседом и берет себе в союзники белый, и повторяет "подвиг" своего собрата, становясь ярко-зеленым с маленькими вкраплениями белых точек, которые словно цемент скрепляют воедино эти мощные и яркие зеленые кирпичики.

     Но и красный не унывает. Решив поэкспериментировать, он светлеет и, беря себе в союзники желтый, превращаясь из темно-красного в розовый с выгодно подчеркивающим его хаотическими желтыми вкраплениями, критически оглядывает себя. Вроде неплохо, но не та уж натура, чтобы остановиться на достигнутом, и вот желтый заменен на светло-зеленый. Вот, совсем другое впечатление, когда желтоватая сладость заменена на подчеркнутую кислинку зеленоватого.

     И вот так, постоянно перемешиваясь и соперничая друг с другом, эти неутомимые экспериментаторы добиваются того, что теперь уже никогда не найдем двух одинаковых яблок даже одного и того же сорта, в каждом будет чего-то больше из этого четырехцветного многообразия, а чего-то меньше, но будет обязательно. Но при всем богатстве фантазии наших неутомимых любителей новизны, свою сердцевину они всегда оставляют ярко-белой и сочной, только изредка оказывающейся слегка разбавленной розоватым оттенком, как будто доказывающим в очередной раз свое право на первенство.

     Под стать этой яблочной палитре и аромат, который точно так же, как и цветовая палитра, ярок и индивидуален. В общую и такую привычную нам ароматную яблочную тему обязательно вплетутся сладковатые и приторные нотки, будет заметна частичка кислинки, духовитый привкус меда, намек на виноградные и винные темы, здесь обязательно будут легкие и воздушные, так и пробуждающие желание немедленно попробовать это чудо природы, так и тяжеловатые частички, словно бы скрепляющие и сохраняющие густую целостность этого аромата. И вкус будет точно таким же, безошибочно повторяя цветовую и ароматную палитру, чуть зернистый, сочный, одновременно мягкий и будто железистый, чуть сильнее или слабее сладковатый, кисловатый или водянистый, как будто все эти ароматы одновременно смешиваются в его вкусе. Как и привычная форма тут же распадается на отдельные частички, начиная с небольших и крепких, но все равно неуловимо разных, до крупных и словно приплюснутых с боков.

     Разумеется, это всего-лишь маленькая толика всего того, что присуще яблокам. Ведь даже только наблюдая за ними с самого рождения, от только распустившихся соцветий до постепенного роста этих наливающихся силой богатырей, до сбора урожая и появления их на нашем столе можно уловить также великое множество особенностей, им присущим. И сколько бы нас не соблазняли всевозможной тропической экзотикой, все равно на первом месте останутся такие простые и богатые своей жизненной силой яблоки, неповторимые и щедрые в своей красоте, богатстве и полезности во всех смыслах, а также расцвечивающие нашу жизнь самыми разными красками, как цвета, так и вкуса и аромата, что так наглядно сегодня продемонстрировали мои беглецы.

Облачные жильцы

     Странное дело, но вчерашняя небесная тема захватила мысли довольно плотно, даже весь день совершенно бессознательно отмечал все новые оттенки и цвета, словно играешь в игру - найди сто отличий))). Поэтому ничего удивительного, что наигравшись вдоволь на так щедро предоставленном матушкой природой голубом небосклоне, мысли повернули к его неизбежным спутникам, хотя и сегодня небо было как на заказ, безоблачное и безмятежное. Вот уж где есть разгуляться памяти и воспоминаниям, просто простор для всевозможных форм и образов, таких привычных и незаметных, но стоит только поднять голову к небу, сразу же бросающихся в глаза своим многообразием.

     Наши извечные спутники, облака... Волею судеб, повидав их сверху и снизу, теперь даже в этот замечательный и совершенно безоблачный день вспоминаешь многие тонкости, которые раньше даже в голову не приходили. Посудите сами, разве может быть что-нибудь более незаметного и играющего в нашей жизни столь незначительную роль, как эти самые облака? Но чем дольше присматриваешься к ним, чем больше пытаешься разглядеть в них характерные черты, тем больше они перестают быть просто сборищем непонятно чего на небе и становятся чем-то особенным, стоит только присмотреться.

     Следующие слова для полуночников, даже, скорее для тех, кто хоть раз летней ночью поднимал глаза к небу. Скорее даже не видимые, а ощущаемые в этой непроглядной и глубочайшей ночной тиши неба уютно гнездятся эти самые облачка, почти незаметные, но словно отражающие звездный свет. Никогда не бывающие поодиночке, всегда рядышком, легкие, невесомые, незаметные и словно жемчужно-белые, отливающие перламутром легкие перышки, барашки, волны, ряды... Удивительно, как могут облака в безлунную ночь словно светиться, будто жадно вбирая в себя отголоски севшего за горизонт, или наоборот, только потянувшегося и начинающего только готовиться вставать солнца. Даже звезды окрашивают их, словно признавая в них своих помощников в таком нелегком деле доставки настоящего звездного света. Отдавая дань ночи, их жемчужно-серебряное мерцание щедро разбавляется всеми оттенками, которые только возможно придумать синему цвету - здесь будут и пастельные, голубые, и темно-синие, фиолетовые, и почти черные, но все равно с глубокой, пусть даже только угадываемой синевой краски. Это истинно ночные жители, их дом и родина - ночь, никогда больше вы не увидите этих ночных странников, как в это время суток, таких вроде бы нежных, беспомощных, пугливых, но одновременно красивых и утонченных, особенно, когда начинает приоткрывать глаза солнечное утро и окрашивать их в первые красноватые лучи зари. Вот здесь эти маленькие перистые малыши мгновенно сбрасывают свой жемчужно-голубой наряд и окрашиваются в серые, голубоватые тона со все большим преобладанием сначала несмело-розоватого, потом все глубже и глубже, и затем заканчивающегося слепящим красновато-алым цветом оттенка проснувшегося солнечного настроения. И стоит им только напитаться солнечным светом, как они начинают таять, исчезают, отправляясь в свои, ведомые только им дали, мирно спать и ждать часа своего следующего появления.

     Но эти ночные жители очень редки, лично я за всю жизнь видел (или замечал?) их не более десятка раз, гораздо чаще заметны только утренние или вечерние постояльцы этого небесного праздника. Сумрачные, или наоборот, веселые и легкие, удаляющиеся за горизонт и унося с собой досаду или раздражение, или, наоборот, радость и веселье, хмурые, объемные, или легкие, как перышки, они словно отправляются спать в один им ведомый мир после тяжелого трудового дня, когда стихает ветер у земли, но никогда не стихает этот наш бессменный труженик наверху, по воле каждого дня удаляя облака и открывая нам свет звезд, или наоборот, щедро добавляя облачных жителей на наше небо.

     И вот, пожалуй, эти самые облака и будут самыми необычными, иногда как будто распаханная пахота, расходящаяся от горизонта ровными бороздами, окрашиваемыми во все мыслимые цвета заката или восхода, которые постепенно расширяются и словно расползаются по небесной ниве, иногда это словно куски хлопка, который разбросали тонким слоем для просушки на этом голубом, но уже начинающем синеть и приобретать фиолетовые тона холсте, а иногда это тонкие и прямые, словно следы от стрел, А иногда и перепутанные между собой, словно последствия игры котенка с клубком ниток, которые неумолимо будут поглощены, растворены или размыты до невидимости неумолимой утренней и дневной силой. Ну что же, каждому свое время.

     Но то мы вспоминали исключительно ночных, утренних или вечерних жителей, которых мы уж точно крайне редко увидим днем. Ну что же, посмотрим, что же такого обычного принесет нам наше дневное небо.

     Первая же мысль заставила улыбнуться - буквально перед глазами памяти предстала молочно-белая пелена, почти прозрачная, еще позволяющая увидеть отсветы голубого, но в своей монолитности заполнившая все небесное пространство и позволяющая видеть день только так, как ей угодно. здесь не выделишь ни облачко, ни отдельные его части или хотя бы их цвет, вроде бы облака, но непохожие на такое нам привычное определение, словно их нет, а одна монолитная и недвижимая масса бело-серого или бело-голубого цвета, за полное отсутствие особенностей на которой взгляду даже негде зацепиться, словно вдруг привычная нам голубизна ушла в отпуск и заменила небо этим суррогатом, забыв дать ему указания о правилах поведения.

     Их родственники, которые уже решили вести себя оригинальнее и хотя с таким же успехом скрывают привычное нам небо, с тем же успехом отличаются от этой белой непрерывной массы сплошными формами разных размеров, словно выложенные на блюдо и никогда не опускающиеся ниже установленной им границы. Здесь будут и воздушно-белые, и сероватые, глубоко-серые, и даже чуть фиолетовые цвета, и все только в одном массиве, за своей дразнящей и пугающей внешней формой не несущей ничего страшного или изменчивого, ведь они могут с тем же успехом исчезнуть на следующий день, как и появились.

     Но что-то увлекшись, совсем забыл о привычных наших посланцах хорошей погоды, всем нам знакомых сахарных клубах ваты, или каждый сможет сам придумать им свое название. Если прежние облака напоминают прежде всего штрихи фона, то эти - самое решительное и категорическое его содержание и главная тема. Своими причудливыми белыми со всевозможными оттенками от голубоватого до темно-серого, в сочетании с небесной голубизной эти мазки неведомого нам художника вдохновляют не один десяток или сотню поколений на мечты. И не пытайтесь меня убеждать, что ни разу сами не угадывали в облаках похожие образы, которые вам хотелось увидеть, так просто не бывает, или вы просто не помните. Эти самые посланцы, которые заставляют работать нашу фантазию и чувствовать этот мир совсем по другому, они для каждого из нас имеют свое значение, просто посмотрите на них, и поймете, что это не просто слова. И даже вдруг обзаводящиеся серым и словно неприветливым основанием, словно возлегая на этой основе, они блаженно отдыхают на этом ложе, нисколько не думая о таких мелочах, как дождь или град.

     Но было бы незаслуженно оставить в стороне их братьев-дождевиков. Вроде бы такие похожие, потом вдруг вместо этой самой сахарной ваты, словно заставляя ее слеживаться, они все уплотняются и уплотняются и будто начинают выжимать из себя дождь. Словно неведомая сила сплачивает их вместе, наделяет дождевой силой, чтобы они могли поделиться ею сполна. Иногда такие быстротечные и короткие, а иногда заполняющие все небо, такие неуловимо разные, рваные и несущиеся, а иногда цельные и слитные, иногда дополняемые несущейся и буквально задевающей за верхушки домов и деревьев бахромой, а иногда и отмахивающиеся от нее порывом ветра, своей непрерывной дождевой сущностью заставляющие нас смотреть только под ноги, но никак не на них.

     Но есть и особые персонажи в этом привычном нам ряду. Упомяну только два из них, но каждый без труда продолжит, ведь что-то подобное видел не раз, стоит только припомнить. На почетном втором месте предгрозовое небо, которое своим уже таким ярко видимым, но пока еще неощутимым очагом словно пожирает все пространство, ненасытно, агрессивно, никакого даже намека на легкость и мягкость, здесь едва ли не черные тона облаков, мощно и решительно заполняющие пространство, вместе с далекими всполохами молний, однозначно указывают на то, что далеко не грибной дождик посетит. И замечали, как будто этот еще находящийся далеко очаг словно вбирает в себя все пространство, высасывает его, появляется чувство тревоги и все стихает, словно боится привлечь к себе внимание этого буйного явления. И не зря, ведь даже неподвижный и вдруг ставший тяжелым воздух, словно придавленный этим могучим и беспощадным фронтом, словно наполняется неким предчувствием чего-то мощного и страшного, словно исподлобья наблюдающего за нами и примеривающегося поудобнее, чтобы ударить...

     Но первое место однозначно в моем личном опыте занимает тот самый ураган конца 90-х, когда в Москве летали рекламные щиты похлеще, чем сухие листья. Даже не сам ураган, встреченный мною на трассе и доставивший множество эмоций до конца жизни, от летающих в редких проблесках льющегося с неба потока воды, разгоняемого "дворниками", кустов и деревьев, до ощутимо начинающей сползать под порывами бешеного ветра и с отвратительным визгом шин по асфальту самой машины в кювет с пониманием того, что даже дверь открыть не сможешь... Но это все было после, а начиналось так, как видел потом неоднократно и на фото и на видео, но впервые ощутил это на себе самом. Уже собираясь домой, поймал себя на мысли, что хочется словно бежать отсюда подальше, это самое чувство тревоги, которое так бывает перед бурей, выросло до таких размеров, что хотелось просто плюнуть на машину и бежать, бежать, бежать. этакая паника при ярко-синем и безоблачном небе. А потом вдруг появился ОН - многослойный, лежащий на плотной и буквально черной подушке из облаков, монолитный, быстро заполняющий почти все небо, словно гриб, ножка которого состояла из клубящихся и словно крутящихся смерчей, а шляпка была просто образцом для рекламы взбитых сливок, только своим почти непрерывным отсветом зарниц она навевала мысли не о кулинарных изысках, а скорее о чем-то ужасном, как неотвратимо надвигающийся персонаж фильма ужасов, что идеально подчеркивалось огненными всполохами по низу, даже не молниями, а какими-то ярко-багровыми отсветами. И последствия не заставили себя ждать, о чем помнят очень многие. Но даже тогда, в сочетании с этой легкой и бессознательной паникой, не мог не восхититься красотой и силой надвигающейся бури, не плывущей, а буквально подминающей под себя спокойный небосвод и своими отсветами обещающий показать всем тем, кто внизу, где зимуют не только раки. Собственно, и сдержавшей обещание сполна...

Небесное настроение

     Вот и завершился этот чисто мужской праздник, который словно в противовес другому всем известному празднику весны скорее навевает мысли о чем-то более жестком и суровом, чем его нежно-утонченный мартовский аналог. И вот такое привычное и слышанное наверняка каждым пожелание мирного неба над головой почему-то начисто вымело из головы все воспоминания о своих бывших армейских буднях и заставило взглянуть на него повнимательнее, тем более, что погода расстаралась и предъявила его во всех мыслимых и немыслимых красках, да еще и память любезно добавила новые оттенки.

     Замечали, что небо всегда создавало наше с вами настроение? Разумеется, на первом месте в нашей полосе всегда было и будет настоящее и неповторимое голубое небо, являющееся символом всего хорошего, доброго и радостного вместе с его извечным спутником солнцем. Но приглядевшись сегодня к этой яркой голубизне, обратил внимание, что она никогда не бывает одинаковой, каждый раз она разная, как и каждый день, который ей соответствует.

     Простое голубое небо, но столько оттенков голубого можно увидеть, достаточно только присмотреться, что поневоле забываешь об остальном. Эх, не увидишь такого в городе, идя по улице в ожидании свершения своей очередной цели, будь то очередная покупка, встреча или просто желание вернуться домой. Для этого придется остановиться и подняться повыше, чтобы охватить его целиком, вот тогда и ясно видна вся его богатая неоднозначность.

     Замечали, что небо возле горизонта даже в самую ясную погоду никогда не бывает голубым или синим, всегда на заднем плане будут серо-дымчатые или темные тона? И только в очень редкие ясные дни, особенно зимой, когда сильные морозы словно замораживают эту самую неясную дымку, небосвод чист настолько, как кристально-чистая вода, которая также никогда не бывает просто прозрачной, а обладает самыми разными оттенками. Пока писал это, мелькнули ощущения от нескольких вроде бы ясных зимних дней, которые так же похожи один на другой, как и мы с вами. В каждом из них было ясное безоблачное небо, яркое солнце и мороз, но только присмотревшись к ним, поразился их неоднозначности.

     Взглянув прямо над своей головой, поражаешься глубине и сочности голубого цвета, который не знает дна, этакая голубая бездна, которая так ярко и энергично старается возместить все то, что было утеряно в этих тусклых и серых зимних красках. И чем ближе к солнцу, тем ощущение бездонности переходит от голубого к белым тонам, словно вбирая в себя всю эту палитру и подчиняя ее власти солнечного цвета, будто раскаляя ее, доводя до высшей точки. И подчиняясь этому закону, цвет также меняется, от буквально раскаленного и ослепительного желто-белого, до голубовато-белого, затем голубой цвет все больше и больше отвоевывает пространство, становится все темнее и темнее, насыщеннее, глубже, приобретая непередаваемо-лазоревые черты. Но нет предела совершенству, и вот понемногу голубые тона уступают место более сдержанным, отливающим яркой синевой оттенкам. А все это только в одном взгляде, который уже устремившись вдаль, сразу же подмечает такие далекие и затаившиеся, но так прекрасно ощущаемые в своей природе облака, которые буквально на грани видимости всегда маячат над горизонтом, реальные или мнимые, но так и ощущаемые всем нашим существом, мысль о которых мгновенно пропадает, достаточно только взглянуть на основную тему, принять ее главенство, власть и превосходство. И какая разница, что там, за горизонтом? Главное - что здесь и сейчас, когда даже в морозный день солнышко согревает, даже не сколько тело, а скорее душу, напоминает, что оно рядом и всегда позаботится о своем мире. И даже расчертивший этот лазоревый лоскут почти мгновенно исчезающий росчерк самолетного следа кажется не чужеродным, а прекрасным оттеняющим эту глубокую небесную голубизну и гармонирующим со всем этим единым существом, словно заменяя собой облака, впрочем, с таким же успехом - они так же безжалостно изгнаны с небосвода, как и немедленно пропадающий след от человеческого способа летать. И каким бы черствым человек не был, всегда даже в крохотную частичку его души все равно проникнет это сочетание, заставляя вспомнить о прекрасной стороне этого мира, а уж человека восторженного она в буквальном смысле поднимет на огромную высоту, как и она сама. А взглянем на то же самое небо в другой стране, совсем другие ощущения и мысли.

     Но, те же краски, почти такой же день, но совсем другие ощущения. Здесь небесная голубизна вдруг внезапно разбавляется молочно-белыми тонами, безошибочно угадываемая в этой молочной дымке, но даже уже не претендующая на оттенки синего или иные. Настроение искренне пытается ухватиться за оттенки голубого и развернуться на полную катушку, но словно чувствует подвох и осторожничает, как будто ему подсовывают подделку. Оттенки настроения разбавляются ровно так же, как и небесные цвета, поневоле сдерживаясь и белесой дымкой, и легкими намеками на облака, и хоть и вроде ярко сияющим, но все равно слегка скрытым и уже не согревающим, а просто напоминающим о себе солнцем. Как будто радостная и яркая освещенная картина слегка прикрыта шторками, чтобы не слепить глаза, но в этой заботливости приобретающая оттенки некоторой тусклости и приглушенности. И уже словно получившие добро на свое черное дело, такие привычные и знакомые облака пара из городских градирен уже не исчезают по воле прежнего нашего небосклона, а вольготно и нагло раскидываются по всему небу, словно пытаясь отвоевать от него свой кусочек и утвердиться в своей клубящейся значимости.

     И словно завершением этого действа, еще один день приносит полную победу молочно-белого с оттенком серого сумрака, хотя и в своей щедрости победителя позволяющего солнцу все-таки показать свое лицо, пусть и щедро прикрытое, но угадываемое безошибочно в своем бело-желтом ореоле, которое даже в такой ситуации искренне пытается разогнать все это безобразие и показать нам то, что им скрыто, лишь изредка крохотными лоскутами голубого радуя глаз. Ведь ни для кого ни секрет, что за облаками всегда скрывается именно то небо и солнце, которое я описал с самого начала, мы все об этом знаем, но иногда, на радость всей этой серости, забываем, позволяя настроению опускаться под его влиянием. Вот тогда эта хмарь и чувствует себя истинным победителем, как будто смысл ее жизни только в этом - забирать красоту и насаждать свое серое и унылое существование.

     Всего три зимних неба, а какие разные, как и сами по себе, так и для нашего настроения. А ведь без труда каждый из нас дополнит это описание своими красками и ощущениями, ведь между этими тремя картинами столько оттенков и полутонов, что можно смело описывать каждый день нашей жизни, и все равно красок хватит с избытком. Но, как и всегда, главное - в нас самих, и даже самый последний сумрак не в состоянии победить восторженного и радующегося жизни человека.

Соленая семейка

     "Удивительный вопрос... Почему я водовоз? Потому что без воды - и ни туды, и не сюды". Вот этот нехитрый мотивчик сегодня упорно лез в голову с самого утра, когда обнаружил простой факт, что вчерашняя вечерняя готовка унесла вместе с частью продуктов остатки того самого, без которого и ни туда, и не сюда. Нет, не воды, благо (хвала цивилизации!) она всегда под рукой, а всего-навсего соли. Критически окинув взглядом плацдарм для будущего обеда и его предполагаемый состав, поморщившись от одной только мысли от перспективы поглощения чего-нибудь несоленого и пресного, но исключительно полезного для здоровья, отправился на добычу этого жизненно важного продукта, преследуемый этим привязавшимся мотивом и кусающим за нос утренним морозом.

     И не было бы этого рассказа, если бы не активная помощь сотрудников супермаркета, раскладывающих продукты по полкам и нещадно ругающихся на тему зачем столько разной соли и сахара закупать, кому это нужно, для всех вполне и один сорт сойдет, все равно ведь сладкое и соленое, а то только одни проблемы с этими сортами и разными пакетами (привожу крайне облегченный вариант)... И вот, благодаря такой своеобразной "помощи", в ожидании пока желающие легкой и беззаботной жизни освободят путь к заветным полкам, мысли зацепились за это простое и незатейливое солевое явление. И чем дальше разворачивалась картина, тем больше вставал вопрос - а такое ли простое?

     Вряд ли кто-то ответит на этот вопрос отрицательно или утвердительно, ведь соль для нас так же привычна, как и воздух, которым мы дышим, и малейшая нехватка и того, и другого вызывает сильный дискомфорт. При одном только упоминании сразу же на ум приходит белая, рассыпчатая, крохотно-зернистая, как мельчайший песок, все время норовящая убежать хоть малейшей своей крупинкой, и такая привычная нам во всем. Так и есть, поваренная соль стала такой же частью нашей жизни, как и воздух, труженица всего и вся, что бы мы ни творили на кулинарном фронте, какое из большинства блюд не возьми, никаких изысков, просто такая нужная и буквально незаменимая частичка их сущности. Попробуйте удалить ее из рецепта, намеренно или по недосмотру, сразу же почувствуете разницу. Нет, она не создает вкус, как большинство продуктов, она его совершенно необратимо изменяет, не подчеркивает, не оттеняет, а именно изменяет, ровно настолько, насколько ей позволят развернуться на этом кулинарном поприще. Оставаясь на вторых ролях, как второй голос подчеркивает первый. Чуть ощущаемый, она будет выгодно выводить на первый план главную тему, добавьте чуть побольше - и уже в своем стремлении вырваться вперед, вкус самого блюда словно начнет захлебываться, бесполезно пытаясь будто сделать глоток свежего воздуха, но совершенно именно - бесполезно, ведь наш знакомый цепок и неподкупен, его нельзя соблазнить никакими другими добавками, он сам по себе... Ну а уж если переборщить с нашим помощником, то он безжалостно уничтожает все плоды нашего труда, оставляя нам только свою соленую сущность, как лекарство, которое в рекомендуемых дозах целебно, а вот в больших превращается в яд, так и в нашем знакомце.

     Странно, но эта самая соль напомнила мне по своему характеру одного человека, с которым мы были когда-то знакомы. Почему-то все описываемые черты так идеально подходят к нему, что даже сам удивился - простой, невыразительный, абсолютно не выделяющийся и незаметный, при общении с ним проявлялись именно такие черты: перекинешься парой слов или поговоришь о каких-то пустяках, вполне достойно, пообщаешься чуть подольше или начнешь обсуждать важную для тебя тему - начнет подавлять, стремиться завоевать внимание и доминировать в разговоре, даже не отстаивая, а настаивая на своей единственно-правильной, по его мнению, точке зрения, а вот уж если ввяжешься в спор - считай, что отравился, потому что вся его сущность моментально выходит наружу, в ход пойдут и оскорбления, и чуть ли не рукоприкладство, от одной только мысли, что с ним не согласны, да еще и упорствуют в своем мнении, он тут же начинал проявлять самые низменные черты своего характера в таких количествах, что после окончания этой встречи (или экзекуции?), чувство эмоционального отравления было налицо.

     Но вернемся от человеческого образа к число солевому. Совсем рядышком всегда будет находиться ее сестра-близнец, благодаря современным технологиям давно перешедшая из разряда сжигания морских водорослей к чисто технологическому процессу - йодированная соль. Хотя назвать ее близнецом можно лишь условно - вроде та же соль, да и вкус тот же самый, но вот аромат разительно отличается - в отличие от плотного, тяжелого, совсем не соленого и какого-то слежавшегося аромата ее сестра тут же бьет в ноздри сильным, мгновенно навевающим мысль о медицине, кто хоть раз пользовался йодом, ароматом. Даже не останавливаясь на пользе для здоровья ее второй части, ничем не отличимая от своей сестры, сразу же выделяется на ее фоне своей даже не солевой, а ароматной неожиданностью, хотя вряд ли кто-нибудь назовет его приятным.

     И вот уж совсем особняком, хотя и не по своей распространенности, стоит морская соль. Словно подчеркивая свою особенность, крупная, совсем не зернистая, а напоминающая скорее мелкий щебень, она как бы старается подчеркнуть свое особое положение среди всех остальных. Не имеющая почти ничего общего со своими кулинарными собратьями, она словно напоминает родоначальника поваренной сили - галит, каменную соль, которая так же не похожа на них, как и морская. И если поваренная соль являет собой чистый и вобравший в себя все мыслимые и немыслимые оттенки, отчего кажущийся скучным белый цвет, то что каменная, что морская соль какими только оттенками не обладают - здесь мы найдем и прожилки зеленоватого, коричневатого, желтого, оранжевого, голубоватого, черного, серого оттенков. Вроде такие похожие, а одна - дитя земли, а вторая - дочь моря и океана.

     В прошлом году познакомился в Костроме еще с одним сортом соли - черной. Честно говоря, даже не зная способа ее приготовления, нетрудно догадаться, что не обошлось без дерева - обладающая ярким духовитым древесно-смоляным ароматом, которую даже в мыслях не придет использовать как обычную поваренную, она обладает каким-то утонченно-соленым эстетическим вкусом, который идеально подходит только к любым свежим овощам и травам, как внешне, так и по вкусу, словно отражает источник своего рождения, но никак не годится для горячей готовки, которая моментально убивает ее неповторимую изюминку.

     Тут же, зацепившись за эту гурманскую нотку, мысли переметнулись на чесночную соль, вобравшую в себя аромат нашей душистой, резковатой, ароматной и такой неоднозначной, но неизбежно незаменимой в некоторых блюдах приправы. Тут же вспоминаются уж совсем экзотические сорта, получаемые самими разными способами, от сжигания дерева до морской соли, от копчения до варки, обладающие всевозможными оттенками винных, мясных, рыбных, креветочных, лиственных, травяных, а иногда и только присущих данному сорту соли ароматов, уникальность которых определяется исключительностью того места, где ее производят. Просто какой-то рай для гурманов, да и только, ведь каждый из этих тысяч видов соли подходит к разным блюдам с избирательностью, которой могут упиваться только истинные ценители.

     Воистину все описанное многообразие идеально дополнит истовый любитель всего соленого, консервированного, маринованного овощного, мясного и рыбного многообразия, а уж не промолчат и медики, хотя бы вспомнив простой и незаменимый практически всегда и везде физраствор и продолжив всеми ее полезными и вредными свойствами... Ну а уж если вдруг кто-то вспомнит хоть школьный, хоть институтский курс химии, то мгновенно вся эта семейка расширится почти до невозможности, обогащенная всем невообразимым богатством химических соединений, именуемых солью. А вспомнив еще одного персонажа уже чисто парфюмерного свойства, который так обожаем любителями ароматических ванн, остается только покачать головой от этого кружащего голову многообразия. Да, чуть было не забыл о технической соли, отправляющей уже третью пару обуви за эту зиму в разряд просто ненужного хлама...

     Вот так, припомнив в этой семье кулинаров, работяг, моряков, эстетов, медиков, парфюмеров, химиков и многих других, взглянув на полку с такой вроде незаметной и белоснежной тихоней, поневоле подумалось, как же богата и разнообразна их семья, от простых тружеников этой солевой нивы, до утонченных и гордых ценителей, стоящих за один грамм баснословных денег, от крупных, грубых и тяжелых даже на вид, до мягких и нежных, словно крошечные пылинки, самых разнообразных цветов и оттенков, от практически без запаха до приторно-ароматных, безвредных, полезных или вредоносных. И все это она, одна и та же и такая привычная нам соль во всех своих лицах.

Грибной снег

     Только не стоит думать, что наступившая для меня вчера раньше времени масленица является причиной такого необычного сравнения. Что может быть более несовместимого, чем грибы и снег? О, если не считать замороженных продуктов, то, пожалуй, только шоу танцующих бегемотов или слонов-космонавтов. Но почему-то именно эта ассоциация возникла сегодня в голове при виде еще одного простого и обычного явления.

     Все мы с вами знаем грибной дождик, теплый, ласковый, своей одновременно прохладой и теплотой навевающий самые хорошие чувства, разумеется, если оставить в стороне последствия в виде расплывшейся туши на ресницах или безвозвратно испорченной прически, да уж простят меня дамы))). Когда струи простого дождя вдруг становятся чем-то большим, словно сама природа, взглянув на последствия трудов своих, решает добавить яркости и красоты и вдруг одним движением разгоняет облака и соединяет такие редкие в своей различности явления, как дождь и солнце. Когда каждая капелька ласково сверкает, заставляя морщиться уже не от самого дождя, а от ярких и ослепительных бликов, которые словно заполняя все вокруг, врываются повсюду, мечутся, шумят, гомонят, скачут, прыгают, носятся, не оставляя в покое ни одну частичку, омытую дождем. Когда каждая капелька становится как алмаз, блестящий и такой весомый, значимый и привлекающий внимание своей сущностью, когда от одних только крошечных зайчиков голова начинает идти кругом от такой круговерти света и веселья, невольно ощущая себя словно за гранью привычного положения вещей - ведь солнце ассоциируется у нас уж никак не с дождем, и наоборот. И вот словно выждав достаточно, словно на самом пике своих солнечно-дождевых эмоций, как будто венцом всего этого простого и одновременно необычного творения природы возникает радуга, которая в ослепительных лучах солнца и вторящим ему водяным каплям словно этим штрихом завершает целостность всей этой картины, как художник последним штрихом с удовлетворением и непередаваемым чувством гордости за свое детище заканчивает свой шедевр. Какая знакомая картина простого летнего дождя, не правда ли?

     Но я ничего не перепутал и совсем не потерялся во временах года. Просто поразила сегодняшняя картина, когда в легком и почти совершенно незаметном, невесть откуда взявшемся слабом снегопаде вдруг внезапно словно открылось окно, через которое хлынул яркий солнечный свет и небесная голубизна. И вот именно тогда сравнение с летним грибным дождем стало таким явным, что даже не описать словами. Только теперь все происходило, как в замедленной съемке, словно все такие быстрые, живые и шумные летние частички замедлили свой ход, заморозились, чтобы мы смогли рассмотреть это большое маленькое чудо во всех деталях.

     С первыми же лучами солнца все эти почти невидимые взгляду и заметные лишь краем сознания снежинки буквально взорвались потоком ослепительного, многоцветного света, каждая сияя непереносимым оттенком всех цветов радуги, словно внутри каждой из них заключен мощнейший фонарь, почти мгновенно заставив глаза и закрыться от этой мощнейшей световой демонстрации. Но только если лето дарит более живые и насыщенные цвета солнечного дождя, здесь это нестерпимое сверкание буквально физически доставляет чуть ли не боль глазам, стоит только приоткрыть их. И воздух, раньше казавшийся таким привычным и прозрачным, вдруг оказывается заполненным огромным множеством сверкающих, искрящихся, нестерпимо слепящих и таких маленьких крупинок, что в своем единстве они будто вытеснили весь воздух, оставив только потоки света. И солнце добавляет свою лепту, словно ему мало произведенного эффекта, и все окружающее пространство мгновенно оказывается слепяще-белым, каждая снежная частичка всех сугробов, отвечая зову своих собратьев, будто старается отыграться за долгое время бесцельного возлежания и отвечает на это неистовым и яростным блеском. Вот теперь уж со всей обреченностью понимаешь, зачем горнолыжникам солнечные очки))).

     Увы (или к счастью) эта яростная попытка ослепить все и вся длится совсем недолго, вот уже окно света прикрыто заботливыми тучами и мир становится привычным и бело-тусклым, хотя легкое чувство ошарашенности от такой мгновенной разительной его перемены остается. И не менее сильным остается чуть ли не каждый день подтверждаемое множеством мелких событий ощущение, что наш мир совсем не так прост, как кажется, ведь даже обычный снег вдруг приобрел такую силу и мощь, что даже показался опасным в своей ослепительной красоте и беспощадной силе света. Но даже не останавливаясь на всех его многоликих свойствах, осталось именно стойкое ощущение, как от того же грибного дождя, но со знаком минус, как в прямом, так и в переносном смысле. Прямота обусловлена реальной минусовой температурой, а вот образное сравнение навеяно тем, что все то, что мы ощущаем и испытываем от летнего солнечного дождя, зимой приобретает прямо противоположное значение. Летом богатство красок природы смягчает этот поток света, разбавляет его, словно бы вбирая в себя, помогая ему высвечивать более ярко все оттенки живого. Но у зимы таких достоинств нет. И даже внезапно раскрывающиеся краски окружающего все равно поглощаются ненасытной белой слепящей круговертью, словно напоминающей, что именно в ее белизне скрыты все остальные цвета...

     Вот такое получилось необычное единение зимы и лета. Наверное, у подобного явления тоже есть свое название, как и у летнего грибного дождя, но первое же пришедшее в голову сравнение так и осталось в памяти, как грибной снег.

Февральская масленица

     Почему же сразу переполох?! Разве нельзя поспокойнее с самого раннего утра, без всякой суеты и спешки, не шуметь и устраивать в мыслях такой бедлам в этот замечательный рабочий день еще до рассвета (и так и ощущается долгий и широкий зевок)... Вроде бы и до масленицы далеко, и все такое... Откуда же с самого утра вдруг взялось, как снег на голову, именно это шебутное настроение, как будто целый полк голодных детей с грохотом долбит ложками по пустым мискам, скандируя - хочу, хочу, хочу!!! Возможно, так все устали от этой хотя и прекрасной в своем белом разнообразии, но все равно очень уже утомительной зимы, и так хочется получить новые впечатления от чего-нибудь необычного. Наверное, дело именно в этом, иначе не маячили бы на переднем плане фантазии об этих веселых ребятах, которые и стали причиной этого рассказа. Ну что же, если есть идея и желание, но пока не время, очень даже стоит просто поторопить это самое время или сделать вид, что оно пришло))).

     Легко можно догадаться, что весь этот образный громогласный полк голодных детишек требовал с утра именно блинов, и даже традиционный контрастный душ нисколько не пригасил, а наоборот, только распалил эти аппетиты до того, что буквально уже ощущал их аромат и вкус. Буквально раздавленный этой волной мощнейшего блинного желания, взглянув на часы и поразившись тому, что время только совсем недавно из категории "ночь" перешло в разряд утра, порадовавшись всем преимуществам жаворонка и стараясь производить как можно меньше шума (ага, примерно как слон на цыпочках и с таким же успехом), замесил все ингредиенты и приступил к готовке. Ну чем не сумасшествие в отдельно взятой квартире в пять утра?

     Словно почувствовав эту слабину, к блинной чести стоит добавить, что сегодня они совершенно не капризничали и получились именно такими, как и требовалось - поджаристые, румяные, аппетитные и очень-очень разные. Собственно, за что и люблю готовку не в блиннице, где они получаются совсем одинаковые и какие-то безликие, а именно старый добрый дедовский способ на сковороде, когда никогда не знаешь, какой результат получится в этот раз, словно своего рода предвкушение неизвестности. 

     А ведь верно, каждый получается яркой индивидуальностью, этот потоньше и слегка поджаристый и ровный, другой более толстый и плотный, вальяжно растекшийся почти по всей сковороде и даже не думающий поджариваться равномерно, а только местами, еще один поменьше и плотненький и пышный, словно возомнил себя пиццей, следом за ним устроивший маленькую подлость и больше похожий не на круглый блин, а на какую-то бесформенную кляксу, а следующий, словно решив повторить и перевыполнить поступок своего предшественника, категорически отказался покидать сковороду в привычном виде и нагло шлепнувшись на нее обратно, стал тем самым комом, хотя был далеко не первый блин... И вот так каждый, словно слепленные из одного теста, из одной основы, только касаясь сковороды наши ребята вдруг каждый проявляет свой норов и раскрывает свой истинный характер. Пришедшей следующей мысли о словах одной песни улыбнулся буквально, а не мысленно - я его слепила из того, что было, а потом что было то и полюбила. Вот примерно как и у меня в этом сегодняшнем блинотворении)))). И когда потихоньку аккуратная горка этих разноликих и смазанных маслом изделий росла, так же спокойно и неторопливо мысли блуждали вокруг этой самой блинной темы.

     Конечно, это вопрос настроения или вкуса, но иногда блины совсем не хочется ни с чем смешивать, просто наслаждаясь получившимся результатом, а иногда ну уж никак не обойтись без варенья, сметаны или других добавок. Любопытно, как от этого сразу меняется вкус, когда вдруг в этот духовитый блинный аромат вторгается совсем другой... Маслице прекрасно оттеняет и подчеркивает, сметана делает более вкус более густым и сочным, к некоторой кислинке и сладости добавляя свою кисловатую густоту, мед или варенье играют уже против этой самой кислинки, оставляя за собой право подчеркнуть именно сладость. Но все перечисленные друзья нашего героя утра нисколько не изменяют его основу, все равно оставляя наравне с собой мягкий, слитный, такой теплый и неповторимый блинный вкус, не конкурируя, а дополняя его новыми оттенками, безоговорочно признавая его право на первое место в этом добром соревновании. А вот зато любые мясные добавки совершенно изменяют и вкус, и ощущение, словно своей массой задавливая первоначальный блинный вкус и выставляя себя исключительно на первый план, хотя и оставляя легкий намек на его блинную сущность. 

     Ну и конечно же, особняком всегда будет стоять икра или рыба, играющая не на дополнении или преимуществе, а, скорее на контрасте - мягкая, чуть вяжущая и с намеком на слабость кислинка блина здесь совершенно неожиданно пытается быть разбавленной соленым и чистым рыбным вкусом. А словно обалдев от полного несовпадения друг друга, каждый остается при своем - ярко выраженный блинный вкус и совершенно отдельная, чуть горьковатая и соленая, ни с чем не сравнимая рыбная тема. И если первые наши блинные соседи идут друг с другом, словно под ручку, а мясные подавляют, то эти скорее напоминают подчеркнуто вежливо стоящих рядом друг с другом и отвернувшихся каждый в свою сторону соседей. Вот уж чем по праву наш приятель может похвастаться, так это своей универсальностью. Уж чего только не придумывают энтузиасты для начинки, иногда даже диву даешься, вспоминая про упоминания горчицы, кетчупа или кокосовой стружки.

     Ну что же, о вкусах не спорят, но я больше приверженец классики - блины отдельно, все остальное отдельно, но ведь у каждого свой способ получать удовольствие от этого простого, но иногда такого капризного и непредсказуемого очередного жителя нашего привычного мира, в чем убедился буквально через час, когда каждый из проснувшихся и опешивших от красовавшегося на столе блинного явления домочадцев, с ощущением какой-то радостной нереальности происходящего, с аппетитом уплетал кто перед работой, а кто перед школой эту так быстро таявшую горку, и каждый на свой лад.

     Так что вот такая получилась совершенно неожиданная, но от этого не менее приятная утренняя февральская масленица))).

Шумная тишина

     Ох уж этот извечный, всем мешающий, надоедливый и еще много каких эпитетов удостаивающийся шум... Не найдется ни одного человека в мире, который бы хоть раз не поморщился от этого явления, возникающего как назло в самый не подходящий момент и буквально захватывающий и подчиняющий себе наше внимание. Что же может быть примечательного в этом самом шуме? Да, собственно, ничего, кроме того, что он является тоже частичкой нашей жизни, нашего восприятия ее и нашего отношения к ней. А ведь если не напрягаться и совладать с негативными эмоциями, присмотреться (или прислушаться, как угодно) к этому простому возмутителю спокойствия, то сразу станет понятно, что не так уж прост и однозначен рассматриваемый сегодня еще один персонаж из коллекции привычных нам явлений и событий, у него столько лиц и оттенков, что может вполне достойно конкурировать с более яркими событиями нашей жизни.

     Всем знакомое нам ощущение большого города... Некоторые называют его пульсом, кто-то тихо ненавидит, но не в силах перебороть обстоятельства, ничем его заменить не может, а некоторые просто не слышат, считая вполне естественным фоном. Тот самый городской шум, который не замолкает никогда, будь то полдень или полночь, он всегда рядом с горожанами, что бы они не делали, ели, спали или отдыхали. Этот могучий, слитный, единый и всепроникающий голос города, состоящий из шума вездесущих машин, шороха ног прохожих, многоголосого гомона спешащих по своим делам людей, слегка разбавленный природной частью в виде голосов птиц, собак, всевозможных остальных шумов, будь то агрессивные и неприятные, но такие привычные слуху звуки стройки, скалывание льда, хриплое карканье ворон, скрежет ломающегося и проминающегося под колесами автомобиля льда, потрескивание стен под штурмующих их холодных ударов ледяного воздуха. Каждое время года создает в городе свой отдельный и неповторимый оттенок этого единого организма, свойственный только ему. 

     И в своей привычке мы не слышим этих отдельных звуков, мы слышим только общий фон, который никогда не дает расслабиться, всегда напоминая своей природой, что нужно куда-то бежать, что-то делать, куда-то нестись, что-то решать, и быстро, быстро, еще быстрее, ведь опоздаешь, не успеешь... Куда?! Неважно, важно только то, что не успеешь. Все эти события, сплетаясь в единое и такое торопливое целое, словно давят на сознание, заставляя подчиняться ритму этих, в общем-то, совсем чуждых для нашего восприятия звуков, и ничего удивительного, что мы перестаем их слышать, ведь как если долго тереть чувствительное место, образуется ничего не ощущающая мозоль, своего рода защитная реакция, стать грубой и потерять чувства, чтобы сохранить жизнь, создавая иллюзию тишины при этом неумолчном агрессивном шуме. Живущий рядом с непрерывной стойкой рано или поздно научится спать, но при этом никогда даже не обратит внимание на то, что до него пытаются докричаться все настоящие и образные краски природы... Встаньте в четыре утра поздней весной и просто выйдите на балкон с первыми лучами солнца, когда этот самый неизбежный шум находится в самой тихой своей точке, и вы поразитесь тому, как красиво и потрясающе переливчато здоровается с вами та самая прекрасная часть этого самого шума, которую вы никогда не услышите днем или вечером...

     Взяв пример со своего старшего брата, как будто стараясь его копировать, благодаря нашему следующему шуму мы и дома никогда не остаемся в одиночестве под его неусыпным оком. Вы когда-нибудь задумывались, что этот самый шум присутствует постоянно, только мы даже его, по сравнению с грохотом окружающего нас города, искренне считаем тишиной... Прислушайтесь, постоянное видимое или невидимое движение всех наших рукотворных вещей всегда будет создавать фон, будь то тихий тикающий шепот будильника, довольное и уверенное в себе сытое урчание холодильника, таинственный шелест или оглушительный грохот воды, заунывное и напоминающее волчий вой гудение труб, веселое потрескивание батарей отопления или усиленно сопротивляющихся воздушной стихии окон, шаги, отдающиеся слитным эхом сразу на нескольких этажах, не говоря уже о чисто дневной мешанине из всех звуковоспроизводящих, нагревающих и готовящих, а также сверлящих, долбящих, строгающих, играющих (особый респект начинающим виртуозам в игре на пианино и скрипке!) и прочих аналогичных человеческих творениях. Ну что же, если общий городской шум у среднего горожанина всегда вызывает полное безразличие, он его не слышит, то к этому чувству в чисто домашнем шуме всегда примешивается вторая его часть - раздражение, ведь упорно разучивающий гаммы или долбящий стену перфоратором сосед вряд ли вызовет положительные эмоции для тех, кто окажется их невольным слушателем.

     Но так увлекшись описанием столь привычных и знакомых почти каждому сторон негативного шума, нельзя обойти стороной и его другую сторону. Ведь шум леса слышал каждый из нас, кто-то может со мной не согласиться, но и здесь очень похожие правила - мы перестаем его замечать, когда он постоянен, и мгновенно напрягаемся, когда он усиливается. Когда вроде бы неслышимый в отдельности звук удара одного листика об другой становится оглушительным едва ли не громовым грохотом в своем слаженном единстве, когда слабый шум воспринимается как ласкающий слух, а вдруг нарастающий и громкий - как угроза и тревога, кто прислушивался к шуму леса под порывами ветра перед самым началом грозы, поймут меня.

     А тот же шум дождя, когда отдельные капли только начинают выводить эту симфонию, еще оставаясь именно отдельными, яркими, слышимыми каждая по отдельности, затем сливаясь в единую непрерывную дробь и постепенно превращающуюся в монолитную и неразделимую целостность. И никому не придет в голову раскладывать на составные части этот шум, он вбирает в себя и шелест листвы, и грохот ударяющихся капель о листья, траву, крыши, асфальт, землю и обо все, до чего сможет дотянуться, заставляя каждый из встреченных им предметов звучать на свой, предназначенный самой их природой, лад.

     А прислушаемся к шуму водопада, сравните хотя бы два из них, и вы не найдете похожих, хотя и фон будет одинаковым - шумным. Как не бывает двух одинаковых людей, даже если они близнецы, так и не будет двух одинаковых водопадов с их неповторимыми голосами, который мы, не задумываясь, назовем шумом. А голос степей, именно голос, непрекращающийся шепот и шелест трав, по которым гуляет неутомимый ветер, заставляя их жить своей жизнью, шептать, шелестеть, жить, общаться на только им понятном языке...

     И не стоит обходить вниманием нас самих, ведь шумных людей более чем достаточно. Эти яростные борцы с тишиной любым своим движением, словом, просто фактом своего существования будут вносить достаточное количество шума в нашу жизнь, даже когда они спят, яркие, порывистые, неважно какого пола или возраста, они не способны не производить этого самого шума буквально ни на секунду, когда приближение этого человека, заполняющего пространство собой почти в буквальном смысле, слышится издалека.

     Еще одно яркое сравнение - шум поезда, когда в надвигающейся псевдотишине мы сначала начинаем слышать только пощелкивание натянутых, как струна, рельсов, которые возвещают о его скором прибытии, совсем как капли начинающегося дождя, затем рывками надвигающиеся звуки, словно еще только начинающиеся струи дождя пробиваются сквозь тучи и вот налетающий единым и монолитным дробным грохотом шум стука колес о стыки, грохот сцепки и непередаваемое и мощнейшее чувство чего-то огромного и чудовищного в своей мощи, как и начавшийся грозовой ливень... Вроде два совершенно непохожих и несравнимых между собой явления, а какие похожие чувства они могут вызывать.

     Ну а уж если мы вдруг решим обратиться к ученым за определением шума, то мгновенно потеряемся среди обрушившихся на нас, как горная лавина, физических, математических и прочих терминов и определений, достойным резюме для которых будет только то, что это очень серьезная и достойная внимания штуковина)))).

     Сам себя поймал на мысли, что все описанное может охарактеризовать шум как сообщество слитных и непрерывных звуков из множества самых разных источников, непохожих друг на друга, живых или неживых, соперничающих друг с другом, словно старающихся перекричать один другого, быть лидером среди остальных, но создающих все вместе нечто единое целое, иногда глубоко противное нашему слуху, иногда и успокаивающе-расслабляющее, а иногда и просто не воспринимающееся в своей привычности. Это просто то, что всегда будет сопровождать нас по жизни, даже если мы этого и не слышим. Или заставляем себя не слышать.

Стеклянные и не только

     Что может быть проще и банальнее, чем простая бутылка? Тот самый предмет, который всегда рядом с нами, в каком бы месте мы не находились или какое хозяйство не вели, эта обыденная вещь обязательно окажется в нашем доме, неважно в каком, постоянном или временном, будь то наш родной дом, гостиница, самолет или поезд. В своем привычном нам незаметном постоянстве, тем не менее, эти простые предметы тоже обладают каждый своей индивидуальностью. Такие высокие мысли были навеяны этой самой индивидуальностью, на которую, засмотревшись по сторонам и не обратив внимания, наступила другая индивидуальность в виде меня и едва не отправилась в горизонтальное положение, сопровождаемая стеклянным звоном отлетевшего от греха подальше этого маленького пакостника емкостью ноль тридцать три. Из чувства ответной вредности объект был безжалостно пойман и с чувством морального удовлетворения с грохотом отправлен в ближайшую урну, но все равно мысли уже зацепились за природу этого такого простого и обычного персонажа нашего мира. А ведь не так уж и однообразно это наше так распространенное семейство. Посмотрим?

     На первом месте, но не по значению, как и всегда выступают пластиковые представители нашего сообщества. Самые простые и незатейливые, обладающие огромным и подавляющим большинством, обычно ничего особенного из себя не представляющие и объединенные только одним простым правилом - не являясь сами чем-то выдающимся, их главная задача - сохранить и...предъявить во всей красе. И неважно, что будет сожительствовать с ними, их главная задача предъявить товар лицом во всех красках, где нужно - прозрачность и кристальную чистоту, или яркие и броские цвета, которые привлекут к ним их будущего владельца, а может и привлечь изменением своей привычной формы, но не отступая от принятых традиций. А может и наоборот, защитить темным цветом от ненужного любопытства, взгляда или луча солнца. Сообщество простых и незатейливых трудяг, легких, удобных в обращении и хранении, податливых и мягких, которые дают полную свободу своему владельцу по обращению с ними, будь то полное отсутствие боязни их разбить, до всевозможных вариантов их вторичного и дальше многократного использования, от выращивания рассады до формочек для защиты замков от осадков. Но при всей своей многообразности применения ох как этот народец не любит такого простого явления, как тепло, моментально при этом проявляя свою сущность, ведь как бы привлекательно и просто снаружи не выглядел наш работяга, внутри скрыты вещества, которые вряд ли принесут нам пользу, что так четко и ясно на манер хирурга предъявляет нам огонь...

     А вот следующий наш кандидат на рассмотрение не имеет ничего общего с нашими неженками, хотя и сам относится к разряду тружеников. Вроде обладая всеми теми же качествами, что и его предшественник, он лишен всей той мягкости и податливости своего родственника, что одновременно является и его достоинством, и недостатком. Стеклянные ребята из этой семейки уже обладают весомой тяжестью, основательностью, этаким глянцевым блестящим лоском, и совершенно не нуждаются в ярких этикетках для подчеркивания самих себя, в отличие от их пластиковых собратьев. Обладая тем же качеством, они действуют точно так же, но обладают более стойким, более тяжелым и холодным характером, который, к их огорчению, делает их более хрупкими и ранимыми. Неистовая стойкость и одновременно хрупкость. Ничего удивительного, ведь их основа не тягучая и вязкая нефть, как у их прозрачных собратьев, в их сущности пусть и маленькие, но каменно-твердые кристаллики песка, в своей основе дающие монолитную твердость стеклянного единства, как и его неповторимую хрупкость. Но с этой хрупкостью они унаследовали от стеклодувного горна еще и полное взаимопонимание и стойкость к породившему их огненному жару.

     Вот уж где человеческая фантазия разворачивается на полную катушку. Здесь мы найдем и обычных и ничем не примечательных прозрачных и бесстыдно открывающих свое содержимое на всеобщее обозрение, и уже более зрелых, скрывающих своих сожителей в более темные зеленоватые тона, а также уж совсем закрытых ребят, которые тщательно оберегают свое внутреннее "я" от чужого взгляда. Но даже среди этих самых распространенных жителей мы найдем и те же самые яркие индивидуальности, примеры которых можно проследить в каждом из прежних рассказов - это будут и прозрачно-голубоватые тона, которые только подчеркивают интригу, ведь при таком оттенке можно увидеть только общую тему, но никогда не узнаешь цвет содержимого, пока не откроешь саму бутылку, хотя даже беря ее в руки, ощущаешь словно голубовато-синий холод, исходящий от нее. Здесь найдется место и светло-розовому, дающему ощущение хрупкости и нежности, ведь это не наклейка, а сама бутылка словно источает этот мягкий и удобный цвет. Также и бледно-золотистый или желтый цвет моментально меняет отношение к тому, что внутри, нисколько не рекламируя его, а наоборот, являясь прекрасным теплым и уютным дополнением к нему.

     А уж в богатстве форм нашим стеклянным друзьям не откажешь. Помимо привычной всем нам продолговатой формы, каких только стеклянных бутылок не видывал свет! Любая, самая затейливая форма, издавна всегда становилась вызовом для стеклодувов и их последователей. Можно смело назвать практически любую форму, любой персонаж или любой образ, они обязательно становились предметом для бутылочных дел мастеров во все времена, не исключая и наше время. Одних только подарочных сортов такое многообразие, что можно потеряться. Здесь будут и сабли, и мушкеты, и корабли, и лошади, и виноградные грозди, и обнаженные женщины... Остановлюсь, пожалуй, ведь каждый без труда может сам продолжить перечисление без меня.

     Особняком стоят патриархи нашего бутылочного мира, буквально задавленного обилием пластика и стекла. И даже при одном только взгляде на них возникает ощущение старины, древности, давней памяти, словно оживают давно забытые образы старинных амфор. Глиняные бутылки не теряются среди этого современного многообразия, нет, они скорее выделяются своим неестественным спокойствием, индивидуальностью среди батарей своих собратьев, будто сидящие неподвижно и смотрящие вдаль умудренные сединами мудрецы среди бегущих по своим делам толпы остальных людей. Никто из них не будет кричать о себе, они знают себе цену, нет никакого высокомерия или пренебрежения, только тихая и спокойная мудрость. И дело даже не в том, произведены они в наше время или три века назад, просто вся их сущность отличается от привычных нам образов.

     Но увы, редко судьба бывает благосклонна к этим нашим индивидуальностям, в отличие, как правило, от их содержимого. Их простая и незатейливая работа, вне зависимости от безликости или яркой индивидуальности - хранить, оберегать, доставлять, после чего в своем подавляющем большинстве они в наших глазах теряют свою ценность и отправляются на свалку. Правда, некоторым везет больше, благодаря переработке или повторному использованию. Но все равно, как ни смотри на них, с какой стороны не подходи, пустыми они так и останутся для нас бесполезным и только мешающим балластом, от которого нужно избавляться, что только и подтвердило сегодняшнее утреннее происшествие.

     Но есть и еще одна крошечная частичка этого семейства, которому повезло на все сто процентов. Никогда не понимал людей, которые коллекционируют солонки и перечницы, пивные банки или фигурки слоников, пока волей случая сам не стал невольным коллекционером настенных тарелочек с видами городов и стран. Так вот, нашему семейству тоже повезло на этой ниве коллекционирования, разумеется, не всем, а только избранным и выдающимся экземплярам, за которыми в буквальном смысле охотятся эти необычные люди-коллекционеры. С нестерпимой гордостью, сравнимой разве что с обладателями очередных титулов журнала "Форбс", они располагаются на почетных местах и свысока взирают на происходящее вокруг, окруженные таким ореолом снобизма, что невольно удивляешься, как такое чувство может уживаться в таких простых предметах.

     Вот таков еще один крошечный штрих к нашему такому банальному и привычному, но вместе с тем далеко не такому простому окружению.

Городские цвета

     Вот даже неожиданно для самого себя, но эта тема родилась из совершенно не подходящей для подобных размышлений ситуации - вконец задушенный свирепыми солевыми атаками, подточенный еще бог весть знает какой химией на наших городских улицах, в довершение ко всему безжалостно отдавленный могучим ботинком мужского пола, весьма ощутимо приправленного весом надетого на его владельца всего зимнего обмундирования весом с полцентнера, мой кроссовок окончательно капитулировал в положение требующего каши голодающего обувного изделия, предоставив своему владельцу проявлять чудеса изощренности и акробатики по дороге домой, щедро сдобренной одновременно и раздражением, и желанием расхохотаться, представляя себя со стороны, клоунада с размахивающим подошвой кроссовком, да и только. 

     И вот, кое-как перевязав подвернувшимся пакетом это бывшее благородное обувное изделие, павшее в неравной борьбе с более сильным противником, отдуваясь похлеще бегемота на водных процедурах, поймал себя на мысли, что сделал все, чтобы привлечь к себе максимум внимания, начиная от своего прихрамывающего и непонятного поведения, и заканчивая внешним видом - темный пуховик, темные брюки, темный левый кроссовок и... обернутый в крикливый ярко-оранжевый пакет всем известного бренда непонятный предмет, укрепленный на правой ноге, который по форме пакета ну никак не был похож на обувь и издавал при поднятии ноги шуршащие-чавкающие звуки)))). Внешне это выглядело, пожалуй, как будто топаю в травмпункт с чавкающим капканом на ноге. Больше для привлечения к себе внимания мог быть разве что клоунский костюм с неизбежным красным круглым носом, барабаном и обязательно яркими громадными клоунскими ботинками. Искренне порадовавшись недоуменным лицам людей, пытающихся делать вид, что ничего не происходит необычного, а на самом деле так и уставившихся исподтишка и оборачивающихся на это непонятное и странно шагающее существо, размахивающее руками, все-таки благополучно добрался до дома с мощнейшим ощущением, что яркий цвет в нашем мире - это...

     А вот здесь, пожалуй, возьму небольшую паузу, чтобы вытрясти из головы сначала все те эпитеты, которые были произнесены и мысленно, и вслух, и были исключительно данью того самого момента. Но эта достойная древнегреческой трагедии вперемешку с комедией ситуация поневоле заставила задуматься о такой простой вещи, как зимний городской цвет.

     Нет-нет, я не оговорился, речь шла именно не о цвете природы, жизни, неба, настроения, наших стремлений или любых других сравнений, а также не о реальных цветах живой природы, которые описывать в сочетании с вызываемыми ими чувствами не хватит ни одного блога, хоть веди его всю жизнь. Ведомые низменной жаждой мести за погубленную обувь и поневоле доставленное клоунское развлечение для изголодавшихся по зрелищам жителей нашего простого рабочего района, мысли ринулись в атаку.

     Наша городская палитра цветов настолько же бедна, настолько же и подчинена законам простоты и функциональности. Ну, например, кому же придет в голову красить столбы (пардон, мачты городского освещения) в яркий цвет?! Они в кратчайшие сроки будут напоминать об аналоге деревенского куриного насеста со всеми стекающими (буквально) последствиями. Или раскрасить дома в более яркие цвета? Сейчас, последствия этого эксперимента в нашей агрессивной среде до сих пор расхлебывают жители одного из домов, который после сдачи был таким ярким, красивым, цветастым и ярко выделялся на фоне своих серых или коричневых собратьев. А что теперь? Хорошая идею нужно поддерживать, помогать ей, заботиться, а что получилось - один только грязновато-рыжий оттенок с элементами синего, вызывающий искреннее омерзение при одном только взгляде. Не получилось.

     А зачем показывать пальцами на других, повернем их в направлении самих себя. Вот так и сделаю. Ради интереса просто постоял минуту у окна и посмотрел уже на тот цветовой фон, которым обладают прохожие в пределах зрения. Правильно - черный, темно-коричневый, черный, черный, темно-серый, черный, темно-бордовый, снова черный, опять черный, темно-синий, еще раз черный... Взглянул на свой гардероб, тоже не нашел особых отличий от увиденного. Попытка номер два - тона машин, белый (о чудо!!!), темный, темный, темно-серый, темно-синий, снова темный, да когда же он кончится... Кончился с ярко-оранжевым пучеглазым жучком корейского производства, орущим со всей возможной мощью наклеенных по самую крышу (и на самой крыше) реклам развозчика пиццы. И за ним, гордо прошествовал немецкий флагман какого цвета? Правильно, темного. Тут даже не важны отдельные оттенки синего, серого, зеленого или красного цветов, они воспринимаются именно темными.

     Не испытывая особых надежд (но ведь вдруг что-то упустил!) переводим взгляд на дома. Лучше бы этого не делал, грязноватая белизна пятиэтажек прекрасно "гармонирует" с фиолетово-коричневой, тяжелой и неповоротливой гаммой некоего экспериментального квартала, который так и старается разбавить якобы кирпичная серия типовых домов, на поверку оказывающая облицовочной плиткой и из года в год становящейся просто оттенком коричневого цвета, не теплым и не холодным, а просто никаким. А ведь если приглядеться, взгляд воспринимает все это как нечто единое целое, серое и унылое, какими бы оттенками не обладали их отдельные части. Никакой индивидуальности, все подчинено принципу как можно меньшего вмешательства в течение долгих лет, и экономии средств, которое с таким трудом было согласовано очередным чиновником от архитектуры. Мне надолго врезались слова одного чиновника, просматривающего проект перед визированием и задавшего вопрос своему коллеге - а как ты относишься к такому колористическому решению фасадной части в увязке с окружающим ландшафтом? Ответ его собеседника приводить не буду, можете догадаться почему, было что-то вроде - а мне ... Пусть каждый сам домыслит. Так, видимо, и родился на свет очередной цветной "шедевр" городской архитектуры.

     Да что я все о камнях да о бетоне, взглянем на нас, хотя и в первом, и во втором случае человек играет свою первую роль. Вспомним цвета, виденные сегодня? Никто не заставляет нас так одеваться, это наша с вами дань городу, этой заложенной в нем программе для своих жителей. Но ведь есть и такие, которые не следуют этим традициям, борются с ними, кто-то радикально, а кто-то просто купив яркую зимнюю куртку или шапку и внеся свою лепту в разбавление этого общего привычного, устоявшегося городского фона. Вот эти самые яркие пятна и становятся теми огоньками, теми яркими красками, которые хотим мы или нет ищет наш изголодавшийся по цвету взгляд, особенно зимой. 

      Вспомнился один виденный мною город, где все виденные мною жители были одеты исключительно в длинные темные плащи или куртки. Потому что достаточно было взглянуть на их спины, печальная правда была на самом виду - что бы ни было у них под ногами, но оно оказывалось затем на одежде чуть ли не до середины спины... Безусловно, каждый под этим безликим щитом (иначе не назвать) скрывал ту индивидуальность, которую он приберег не для толпы или этой грязи, а для людей, но даже в такой, не побоюсь этого слова, агрессивной среде всегда встречались яркие и неожиданные для этого серого фона борьбы с грязью цвета. Поневоле они заставляют отвлекаться от привычного положения вещей и испытывать совсем другие эмоции, будь то удивление (и как не боится запачкаться?!), веселость (прикольно грязь на спине, а не видит), непонимание (зачем портить хорошую вещь?), снисходительность (эх, молодежь, вот поживи с мое...)... Можно продолжать и продолжать. Но это те самые эмоции, которые вызывает не общение с людьми, а общение с образом, общение с цветом, ведь даже просто взглянув на этого человека, мы с вами испытываем эмоции, которые совсем не подходят к привычному городскому ритму, заставляя не закисать их и радуя, пусть и такой небольшой, но новизной, которая так жизненно необходима в городе, которая будет темой для воспоминаний, сплетен и разговоров. Пусть даже они будут вызваны и таким нелепым (хотя и невольным) способом, с которого началось это размышление.

Круглые щеголи

     Да уж, решительно, стоит начать земную тему, вряд ли скоро от нее отделаешься. Ведь как не представляй нечто воздушное и всеобъемлющее, все равно равно или поздно чувство голода вернет на землю)))). Но не чувство голода было источником этих строк, а вполне заурядный, привычный и далеко неоднозначный для многих, круглый, желтый, твердый и такой своенравный в своем характере, гордящийся своими многочисленными семьями и не менее щегольскими усами...кто?

     Что греха таить, мои дачные эксперименты больше подчинены скорее интересу, что получится, нежели реальному источнику пропитания. И вот совершенно заслуженно, хотя и неожиданно для меня самого, этот самый усатый деятель оказался в буквальном смысле на высоте для всех наших непосед, которые с разной степенью успеха осваивают начало школы, при этом не стесняясь нещадно вытаптывать грядки в своем желании еще раз за последний час попробовать (а вдруг уже можно?!) и в буквальном смысле ежечасно выспрашивающих, когда же он поспеет.

     Интересно, кто-нибудь задумывался, что это почти единственный сорт, когда бросаешь в землю зернышко, и результатом вырастает множество именно таких же зернышек, которые идут в пищу или на продолжение посевной эпопеи. Такой уникальностью не похвастается ни одна известная зелень со своими мелкими и невесомыми семенами, ни редис, морковь или свекла, кабачки, тыква или прочие самые распространенные культуры. Вряд ли кто-нибудь подумает об употреблении в пищу семян редиса или кабачков (кхм-м, тыковку и подсолнух скромно оставим в стороне до следующего раза). При всем их многообразии они несут в себе другую задачу, в отличие от нашего щеголеватого знакомца.

     Но не о плодовитости или многообразии форм пойдет речь. Мы уже в прошлом коснулись и бойцов, и жеманных красавиц, и отпетых хулиганов, и упорных тружеников вместе с яркими и неповторимыми красавцами на этой нескончаемой ниве красок и форм. Так кто же этот таинственный деятель, который решил присоединиться к этому сообществу разноликих и знакомых нам с детства персонажей? Предчувствуя улыбку, в большей части навеянную им самим, источником множества пословиц и поговорок, речь сегодня пойдет о простом и обычном горохе))). Нет, ничего необычного сегодня не произошло, просто яркие яблочные цвета неизбежно зацепили их, пусть и дальних, родственников. Сегодня даже нет настроения рассматривать все их хитросплетения, просто настолько явно предстали перед глазами эти, не побоюсь этого слова, элегантные и необычные дети матушки-природы.

     Кто бы мог подумать, что такие маленькие и внешне неказистые создания станут именно тем, кем станут? Семечко подсолнечника станет огромным мощным стеблем, свысока взирающим на более мелких, крохотное семечко кабачка или огурца превратится в густейший частокол огромных листьев, скрывающих в себе таких весомых и неповторимых своих отпрысков, несущих в себе основу для дальнейшего? Но, разумеется, можно продолжать и продолжать, ведь к нашему герою это все относится в равной степени.

     С рождения хрупкий и ломкий, мягкий и нежный, как и большинство своих собратьев, даже в самом юном возрасте уже выпускает щегольские усы, словно уже тогда пытаясь выделиться среди других. А дальше только больше, не дают стоять - будем лежать и расти, дают стоять, оплетем, ухватимся и будем расти. Неважно, где, как и в каком окружении, есть основа - работаем. Наверное, за это мне и импонируют эти ребята.

     А уж когда созревают, тут уж разворачиваются на полную катушку, словно семьи, да это и есть семьи в буквальном смысле слова. В каждом стручке вы всегда найдете старших бравых и румяных ребят, словно гордящихся своей зрелостью, и тех, что поменьше, словно младших братьев, и совсем уже малышей, которые не вышли размером... Но вот в размере ли только дело? Нисколько, кто пробовал этот самый, только что созревший зеленый горох с грядки, никогда в жизни не отличит сладковатый травянисто-молочный вкус крупных горошин от мелких, или может это только мои фантазии? Мне не удалось. И даже после того, как все эти зеленые щеголи, так аппетитно переливающиеся на солнце и словно хвастающиеся друг перед другом своими размерами, все больше и больше заполняют приготовленную для них емкость, извлекаемые из их домов, нисколько не ощущается их тоски по их временному пристанищу, а, скорее, желание предъявить себя. Помнится, обычная миска только что собранного и лущеного зеленого гороха вызвала только улыбку в его неповторимой целостности и вместе с тем желании выглядеть красиво и элегантно. Именно так, словно подставляя свои крутые бока солнышку и всем его отголоскам, всем своим одновременно маленьким размером, но таким же большим количеством, словно заполняя пространство круглыми зелеными частичками, отражая на своих боках блики света и намекая, что это не просто там какая-то кукуруза)))). Без разницы, крупные или мелкие, эти зеленые ребята никогда не бывают одни, вот они и буквально впитали в себя эту товарищеское солидарность на фронте борьбы за наше внимание. А ведь им это удается, как ни старайся, но никогда не удастся отвернуться от блюда, с горкой наполненного этими яркими и привлекательными щеголями, каждый из которых словно прикрыт сверху элегантной кепочкой. Вот они и достигли пика своей гороховой карьеры - показали себя лицом, предъявили во всей красе свой характер, и им совершенно не нужно уже теперь заботиться о рекламе или других вещах, о них всегда будут помнить и они будут востребованы, от чего эти ребята буквально лопаются от осознания собственной важности. И в этом осознании чего только не дают с собой делать, всегда любезно помогая своим новым хозяевам.

     Но что же произошло с нашим знакомым, которого мы видим уже совсем в другом виде, упакованным в пакеты на прилавках? Куда подевался этот щегольской лоск, все его неповторимое обаяние? Теперь перед нами вроде он же, но только совсем другой. Ни следа этой веселой зеленой упругости, так выгодно подчеркиваемой глянцевитым блеском, теперь перед нами каменно-твердый, бледно-желтый и словно тусклый и утративший все свои прежние краски, которыми он так гордился. И словно обидевшись на такое к себе отношение, он замыкается в себе и уже никогда не будет прежним, разве что только отдаленно напоминая о пике своей гороховой карьеры дробным шумом, когда его высыпаешь. Но и этот шум будет уже не насыщенно-упругим и слегка приглушенным, а сухим и звонким, будто пытается подражать мелким камушкам. Теперь он уже взрослый и закаленный, и совершенно не желающий легко раскрывать свою сущность, так что еще придется потрудиться, чтобы добраться до его вкусовой сути. Вроде один и тот же, а прямо противоположный по характеру. Но несмотря ни на что, все равно бережно сохраняет в память о былых щегольских временах свою элегантную кепочку, прикрывающую верхушку.

Цифровое королевство

     Просто сухие цифры... Вряд ли кто-то пытался оценить их с точки зрения сухости, влажности или чего-то подобного, разве что именно с их помощью это измерить. Издревле считающиеся эталоном точности и беспристрастности, без эмоций и сантиментов, только отражающие сухие факты, что всегда так и толкало на всевозможные провокации по их изменению. Ведь не зря же придумали шкалу оценки от одного до пяти или десяти. Все измеряем, все оцениваем с их помощью, начиная от эмоций и достижений до банковского счета и лет жизни... Математики утверждают, что языком цифр можно описать мир гораздо точнее, чем любыми словами. Не вступая в споры с любителями оценивать окружающее с помощью математических формул, могу только высказать мнение, что ни одна точнейшая формула не опишет чувства и эмоции, присущие не холодному и сухому языку цифр, а только конкретной живой индивидуальности, да и то ее невозможно спрогнозировать даже этой самой личности. А ведь если задуматься о другой стороне цифр, не совсем той, к которой мы привыкли в своем неистребимом желании приводить все к единому знаменателю? Ведь хоть римские, хоть арабские цифры каждая таят в себе такую же индивидуальность, богатую и значимую, которую мы привыкли воспринимать как нечто естественное. Посмотрим?

     Единичка, копеечка, всем известное начало всего, чего только возможно воспринять или посчитать, какие бы мы доли не высчитывали. Основа, дающая начало. Четкая, прямая, словно телеграфный столб или видимый издалека одинокий ствол дерева, она появляется и как бы своей прямотой и твердостью подминая остатки того, что было ей на манер ножа рассечено и расколото, и гордо приподнятый штрих смотрится не задорно или весело, а скорее как у рыцаря, приподнявшего забрало и озирающего плоды своих трудов на поле брани бывшей пустоты. Только что ничего не было, полный клубящийся и непонятный хаос, к символу которого мы еще дойдем, как вдруг с появлением этого безжалостного победителя пустоты сразу пространство заполнилось, просто появилась основа, смысл, начало... И как и положено бывалому первопроходцу, наравне с прямой стойкостью и поднятым забралом, его дополняет крепкий и четкий постамент горизонтальной черты, дающий одновременно и устойчивость на занятом им пространстве, как бы дающим основу для всех остальных. Первооткрыватель, воин, исследователь, победитель. Оп, сам себя поймал на том, что различные названия этой цифры относится не только к мужскому роду. Ведь "единица" - она, а "один" или "раз" - он, как бы не смеялись надо мною филологи. Так что все эти самые эпитеты скорее относились к ним обоим, ведь как ни называй нашего первооткрывателя, смысл от этого не изменится - он или она всегда будут впереди.

     А вот традиционно следующая за ней цифра навевает неоднозначные чувства. Да, да, та самая двоечка, так нелюбимая всеми школьниками и их родителями. Но давайте присмотримся к ней, так красиво и грациозно выведенной каллиграфическим почерком учителя в дневнике. Первые же мысли, которые приходят при взгляде на нее - слабость, неподготовленность и какая-то непередаваемая лебединая нежная сложность и грация. Словно ринувшись сломя голову за нашим первопроходцем, обладательница этих плавных линий оказалась совершенно не готова к тому, с чем столкнется и, склоняя голову перед нашей гордой единичкой, тихо и скромно следует за ней, прячась за ее широкой и бесстрашной спиной.

     А вот следующая за ней тройка совсем из другого теста. Это агрессивный и мощный боец, обладающий неутомимой, я бы даже назвал агрессивной силой, который при одном только взгляде на того, кто из слабаков (по ее мнению) оказался впереди него, словно выкатывает широко открытые двойные жерла пушек, стараясь одним только своим грозным видом напугать любого потенциального противника, только решившего вступить на очищенную территорию. Солдат, боец, воитель, хотя все мы чувствуем, что в этом бравурном имидже больше напускного, больше бутафории и пустых угроз, этакая видимость силы, которая без мудрого руководства может только навредить.

     Словно в помощь этому громкому и шумному бравурному воину, просто размахивающему без нужды своим оружием (и главное перед кем - перед истинным бойцом и слабой хрупкой леди!) по воле более разумных руководителей выдвигается монолитная крепостная стена. Да-да, та самая четверка, которая уже обладает всеми признаками защитника в своей монолитной уверенности.

     Ну что же, пехоты и защитных стен у нас теперь хватает, но какая же армия без "эскадрона гусар летучих"?! Вот они тут как тут, стремительные, яркие, энергичные, с шашкой наголо, даже подсознательно вызывающие гордость во всем своем гусарском великолепии, всей своей формой и внутренним содержанием только подчеркивающие свое высокое звание среди всех наших бойцов.

     Ну что же территория занята и все наши бойцы на своих местах согласно рангу. Но пришел черед поговорить о тех, кто в нашем цифровом царстве-государстве занят отнюдь не ратными подвигами. Кстати, заметили, что все эти цифры словно обращены своей открытой частью в сторону единицы, как бы следуя за ней и признавая ее авторитет и прикрывая ее в меру своих возможностей?

     Но совсем иначе ведет себя шестерка, развернувшись в обратную сторону, очень напоминающая...казначея, которому нет дела до открытий, войн, защиты и красоты, словно сидя на туго набитом мешке с золотом и демонстративно отвернувшись от этой суеты в другую сторону, она смотрит только на своего повелителя и подчиняется только ему. Куда же в любом государстве без казначейства?!)))) Так кто же он, этот таинственный распорядитель средств в нашей разноликой линейке? Идем дальше.

     Ну что же, хотя и в ее сторону, но взгляд нашего толстосума обращен совсем не на наш следующий персонаж. Энергичная, красивая, элегантная семерка навевает мысли о всем том, что собственно и пытаются защитить все наши бойцы - всех жителей этого такого необычного государства. Разумеется, каждую цифру многие пишут по-разному, но на примере семерки можно посмотреть великое множество разнообразных вариантов - здесь будут и прямые линии, и с изгибом, и прямой, чуть скругленной или волнистой шляпкой, и с самыми различными наклонами, и с черточкой или без... Эта цифра словно олицетворяет все разноликое население, которое находится между этими бравыми бойцами наряду с казначеем, и последующей элитой, вознесшейся над ними. Так кто же она?

     Зато вот уж нельзя никак спутать принадлежность следующего чина, особенно, если вспомнить кто были первые пятеро - Самый настоящий генерал с большим стажем. Каков классический образ генерала? Правильно, если приглядеться повнимательнее, все классические черты налицо, маленький сверху, больший снизу, не хватает только огромной фуражки и сурового взгляда.

     И наконец, самый главный в нашем государстве, тот самый, на которого так стремится походить казначей, подчиняются все, от единицы до восьмерки, но здесь то, что является символом уверенности в себе нашего казначея и на чем он так почти буквально сидит, оказывается наверху, как бы вся сила уже не в деньгах, а в голове. Вот он тот самый направляющий и указующий монарх в этом государстве, обладающий наибольшим весом, даже всей своей формой символизирующий недюжинный ум, власть, достоинство и благополучие. И как и положено главе государства, он с гордо поднятой головой смотрит на своих подданных, как бы знаменуя собой ту вершину, к которой нужно стремиться. И попробуйте поспорить, но ведь он последняя инстанция в нашей разноликой, но такой организованной и четко выстроенной по ранжиру шеренге жителей.

     Ну что же, вот мы и добрались до того, с кем, собственно, и сражался наш первопроходец и кого всегда безжалостно подминает под себя, с какой стороны бы он ни был. Присмотритесь, из всех цифр только один-единственный ноль обладает законченной и замкнутой целостью, полностью замкнутый овал, а что внутри?...пустота. Вот он, источник всех напастей нашего цифрового народа, с которыми они неустанно борются, но который всегда обязательно появляется, пристраиваясь на манер репья к любому из наших граждан-цифр и ослабляя его. И, в зависимости от ситуации, каждый с этим бедствием борется по своему, освобождая место для любого из тех жителей этого необычного мира, которых только может себе позволить в меру своих сил, возможностей и способностей.

     Вот такое получилось сравнение. Уверен, у каждого есть свои любимые, заветные, или просто счастливые цифры, однозначные, двузначные или любые другие, которые имеют большое значение для каждого (не путать с балансом банковского счета) и каждый может по своему описать мир (сухих и бездушных ли теперь?) цифр так, как видит его сам.

Сорокаградусные вкусы

     Любопытное явление, когда вроде бы простые вещи начинают жить совсем не той судьбой, которая им предназначалась их создателем. Тема сегодняшнего размышления была, как и всегда, навеяна утром, вернее тем, что его сопровождало. Несмотря на долгожданное похолодание, которое хоть немного привело температуру за окном к февральскому ощущению зимы, хмурость субботнего утра однозначно навевала мысль о некоей ностальгии по солнцу и голубому небу. Такой непривычный в холода туман словно окутал город тоскливой пеленой, в своей основательности лишая всех жителей возможности насладиться красотой зимнего утра.

     Идеальным дополнением к этой серой неустроенности было ощущение, словно одновременно с очисткой дворов от снега и льда многие наши жители также озаботились очисткой своих квартир от накопившейся тары и начали вышвыривать в окон все накопившиеся бутылки. Одна только короткая прогулка привела к поразительному наблюдению, что большинство из этой тары составляют всевозможных форм и размеров бутылки из под различного горячительного, лидером среди которых была сорокаградусная и прозрачная. Не вдаваясь в подробности борьбы с пьянством и тому подобному, просто не укладывается в голове причины такого способа избавления от бутылок при наличии в каждом доме мусоропровода, ну да ладно. Искренне порадовавшись тому, что ни одна из траекторий этих бывших вместилищ алкоголя не пересекла траекторию моего движения, мысли сосредоточились совсем на другом.

     Кто нибудь пробовал описать вкус этого самого изобретения Дмитрия Ивановича Менделеева? Вряд ли, вполне достойное покручивание пальцем у виска при таком вопросе было бы достойным ответом. Не причисляя себя к борцам за исключительно трезвый образ жизни и за все время своей жизни перепробовавший достаточное количество этого изделия, не один раз мелькали мысли об уникальности того или иного сорта, хотя и не оформлялись так явно, как сегодня, щедро направленные к этому размышлению полным отсутствием культуры пития, достаточно взглянуть на увиденные сегодня бутылочные последствия под окнами домов, и попытки властей привести это к некоему элементу цивилизованности путем тотальных запретов и высоких цен, которые все равно ни к чему не приведут, разве что к улучшению статистики. А какое дело до сотых или десятых долей процента среднестатистическому человеку? Правильно, как и до этой самой культуры, которая закладывается в детстве и проходит через всю жизнь, ее нельзя ввести указами, распоряжениями и запретами, это часть сознания самого человека. Как бессознательно произносящий матерные слова ребенок так же виновен в этом безобразии, как и любитель выпить в праздник и не только, это же традиция, виденная им с самого детства и с его точки зрения являющаяся нормой... Но это так, мимолетные мысли, сопровождавшие, собственно, основную тему, которая имеет гораздо менее философский или социальный смысл.

     А ведь каждый из этих вредных для здоровья представителей спиртоводочного семейства обладает такими уникальными особенностями, что если не злоупотреблять их количеством, то вполне достоин занять довольно выдающееся место среди ярких персонажей вкусового мира. Самые первые впечатления от первого глотка сразу отразят характер каждой отдельной личности среди этого семейства, важно только прислушаться к своим собственным ощущениям. Приведу только свои чувства и ни в коем случае не называя сортов.

     Резкий, агрессивный, буквально обжигающий, бьющий в нос своей полной несовместимостью с будущим обитателем, как бы проверяющий его на стойкость и крепость, ясно давая понять, что вполне готов растоптать и уничтожить своего нового хозяина, буквально передергивающий и заставляющий бороться с собой любым путем, лишь бы загасить этот недружелюбный огонь ярости и жажды власти, хоть водой, соком, хлебом или любой другой закуской. Ничего в нем живого нет, наоборот, своей резкостью он буквально с первого глотка дает понять, что самое мудрое его применение - остановиться на достигнутом эффекте и оставить его в покое. Он не скрывает своей сущности и не прячется, с самого первого момента почти буквально давая своему потребителю в нос и гордясь своим бессовестным поступком.

     Но совсем иначе ведет себя другой его однофамилец, но здесь краски весьма скрашены. Нет той агрессивности и резкости, словно приглушенные тона, глоток не обжигает, а скорее, создает иллюзию согревания, именно иллюзию, а не реальное тепло. Более коварный, согласен, когда под маской этакой благожелательности маскируется вполне реальный, опасный и совершенно неприглядный персонаж.

     Но здесь нет места только черному и белому, есть великое множество полутонов между ними. Прислушавшись к своим первым ощущениям, можно без труда найти их всевозможные сочетания. Здесь найдется место и слегка сладковатому послевкусию, которое удивляет своим нахождением в этой спиртовой палитре, и непривычной ярко-индивидуальной примеси мягкости и аромата, словно в составе вдруг оказались медовые или цветочные тона, что категорически опровергается этикеткой. Здесь можно найти и привычную тяжесть и грубость, но также найдется место и более спокойным чертам характера, Оговорюсь сразу, речь не идет о всевозможных самодельных или фабричных настойках или тому подобной продукции, речь только о водке. Привычная горечь может нести в себе и оттенки духовитого хмеля, и едва различимую сладковатую влагу березового сока, и лимонные тона, которые не в силах конкурировать с основной темой, все равно ощущаются на грани доступности, достаточно только к ним прислушаться, разбавляя и пытаясь скрасить тяжелый основной фон. И ведь дело даже не в том, есть ли они там на самом деле, просто каждый напиток по своему уникален для каждого раза, и эти ощущения, даже иногда придаваемые фантазией, совсем по разному заставляют воспринимать водку, придавая каждой порции в разные дни разные чувства.

     И ведь бывает, что вкус распадается на множество самых различных оттенков, а иногда остается единым, не выделяясь отдельными частями, а словно монолитной глыбой вторгаясь к своему владельцу, иногда только подчеркивая вкус еды, гармонично вплетаясь в него и поддерживая или оттеняя, а иногда и безжалостно уничтожая его, оставляя после себя ощущение неудовлетворенности.

     И еще одна маленькая деталь - в России принято мгновенно опрокидывать в себя содержимое, получая эффект только от последующих ощущений, а не от самого напитка, и неважно, дешевая ли это бормотуха или дорогущий французский коньяк. Причем искреннее наше недоумение вызывает любовь иностранцев пить это маленькими глотками, смакуя вкус (даже водка удостаивается такой чести). А ведь не так уж не правы наши соседи по планете, пытающиеся почувствовать и понять любой напиток, это та самая часть культуры, где на первое место всегда поставлен вкус, ощущения и удовольствие, которые ты испытываешь от самого напитка, а не от его последствий.